(846) 207-07-13
443010, Самара, ул. Фрунзе, 141

Главное условие творческого долголетия – постоянная работа

Эксклюзивное интервью с Зурабом Соткилавой

Выдающийся артист убежден, что самарская публика заслуживает самого лучшего. Он готов снова приехать в наш город - уже с сольной программой.

Текст: Валерий Иванов, «Самарские известия»
Фото: Владимир Лаврентьев

Впечатление

Выступление неувядаемого Зураба Соткилавы, голос которого знаком тысячам россиян и почитателям вокала многих стран, а исполнение ведущих теноровых партий мирового оперного репертуара итальянских песен давно почитается эталонным, стало «гвоздем» программы заключительного концерта II Международного фестиваля «Дни высокой музыки в Самаре».

Певец, отметивший недавно свое 75-летие, предстал перед самарскими слушателями во всеоружии своего колоссального вокального и сценического опыта и мастерства. Его голос не утратил силы, яркости и чистоты тембра, обогатившись с годами богатейшей палитрой выразительных средств. Соткилава пел в сопровождении оркестра Volga Philarmonic под управлением Дмитрия Когана.

Прозвучали требующая широкого дыхания и безупречной кантилены ария из оперы Жюля Массне «Сид», а также проникновенные, пронизанные страстью и негой итальянские песни Франческо Паоло Тости. Сверх программы певец исполнил знаменитую неаполитанскую песню Funiculì, Funiculà, а затем уже без сопровождения - а капелла – грузинские песни, в том числе и песню о родине – «Сакартвело». Популярный старинный романс «Ямщик, не гони лошадей» Зурабу Соткилаве по его просьбе подпевал весь зал.

Эксклюзивное интервью с певцом (записано по окончании концерта)

- У вас, Зураб Лаврентьевич, исключительно интересная судьба. Ваша карьера, как известно, началась… с футбола.
- Это действительно так. В детстве я не пел. Заканчивая школу в Сухуми, уже выступал за местное «Динамо» на первенстве республики. А в семнадцать лет меня забрали в тбилисское «Динамо», где я играл два сезона. Потом получил серьезную травму. Было ощущение, что жизнь кончена. С футболом пришлось расстаться. Зато с этого времени начался мой новый – артистический виток: Тбилисская консерватория, стажировка в Италии, Большой театр…

- Какие непреходящие ценности вы видите в опере, которой посвятили свою жизнь?
- Кое-кто рассматривает оперу как музейное искусство. Но даже музей, заметьте, многое дает человеку, обогащает его внутренний мир. Что же касается музыки, оперы, то это не только музей. Они заставляют человека плакать и смеяться, страдать и восхищаться. Опера – это великое действо, она объединяет почти все виды искусства: пение и драматическую игру, живопись и пластику. Нужно учиться воспитывать любовь к этому жанру с детства, как это делается, например, за рубежом. Там повсюду детские утренники идут с самыми лучшими составами исполнителей.

- Как вы ощущали себя в Большом театре в годы, когда там происходили непростые перемены?
- В этом театре я проработал много десятилетий, да и вообще на оперные подмостки выходил более двух тысяч раз. За это время я пережил множество директоров и в Тбилисском театре, и в Большом. И, поверьте, никогда не принимал участия в кознях и интригах. Это не мое дело. Мне нужно было выйти на сцену и петь. А ведь многих удивляло то, что я не вмешиваюсь в конфликты. Я грузин, певец. Пусть русские сами решают свои дела в своем театре.

- Но все же это и ваш театр, и все его проблемы напрямую касались вашего творчества.
- Я очень люблю Большой театр, он давно стал мне родным. Что скрывать, мы все, если сравнивать нас с зарубежными оперными певцами, работали в нем по существу как любители – за мизерную зарплату. И только любовь к этому театру, к этому храму удерживала меня в нем. Я всегда с оптимизмом смотрел в будущее. В свое время меня взяли в Большой театр, в основном, на западный репертуар. За эти десятилетия я спел множество самых разных партий. На днях мне позвонили из дирекции театра и сообщили: теперь в моей трудовой книжке имеется запись о том, что я являюсь пожизненным солистом Большого театра.

- Кто были ваши любимые партнеры в Большом театре?
- Очень любил петь с Еленой Образцовой, Маквалой Касрашвили, с тогда еще молодыми певцами, ставшими затем мировыми знаменитостями Ниной Раутио, Еленой Зарембой, Галиной Калининой, Евгением Нестеренко, Юрием Мазуроком, которого вообще считал лучшим баритоном.

- В Большом театре, что стало прекрасной традицией, всегда была очень сильная грузинская «команда» певцов и танцовщиков. Чем для вас является русская культура?
- Должен сказать, что никогда не задумывался над тем, какой я национальности, и друзей выбираю только исходя из их человеческих качеств. Мой родной город Сухуми всегда был удивительно интернациональным, в нем бок о бок жили грузины, армяне, греки, русские, евреи. Я, грузин, окончил русскую школу. Среди моих учителей и наставников было много русских, которым я многим обязан. Связь России и Грузии – многовековая, и это я впитал с малолетства. Уверен, что дружбу наших народов ничто не сможет нарушить.

- Каков, на ваш взгляд, уровень русской вокальной школы, ценится ли она на Западе?
- Еще более четверти века назад я говорил, что наши певцы скоро заполонят лучшие сцены мира. Так и вышло. Сейчас «Ла Скала», «Метрополитен-опера», «Ковент Гарден» стали филиалами русских театров. Судите сами, много лет лучшим баритоном в «Мет» считался Володя Чернов, а в «Ковент Гарден» - Сергей Лейферкус. С успехом выступал на Западе Владимир Редькин. Это всего лишь несколько примеров. Кстати, западные продюсеры даже начали протестовать: кроме всего прочего, наши певцы сбивают гонорары, что не вызывает восторга у их зарубежных коллег.

- Записывались ли вы на CD?
- В свое время по контракту с фирмой Sony я сделал четыре лазерных диска, записал оперу «Отелло». А мой «русский диск», по сообщениям зарубежной прессы, входил в тройку самых продаваемых в Нью-Йорке. На все эти записи ушло ровно полтора года. Это был жестокий труд.

- Что бы вы посоветовали молодым вокалистам?
- Певец должен быть очень внимательным и осторожным к своему голосовому аппарату. Связки – это крошечные мышцы, в которых находится огромное число тончайших сосудов. Это очень хрупкая субстанция, ее нельзя насиловать. Эмиссия звука – не механический процесс. Это идет от мозга человека, и чем певец разумнее распоряжается своим голосовым аппаратом, тем дольше и успешнее он будет петь. Благодарю Бога за то, что он дал мне такую физику, такое крепкое здоровье и, конечно, способность трезво оценивать свои силы. Правда, в молодости я был очень горячим, не мог сдерживать свой темперамент, любил покричать. Но Бог миловал - я не повредил голос. Счастлив, что в свои семьдесят пять лет еще могу петь. Очень важно также правильно выбирать репертуар. Так, тенорам не следует злоупотреблять драматическим репертуаром, нужно стараться как можно дольше петь лирические партии.

- Каковы, на ваш взгляд, перспективы оперного жанра?
- В свое время опере обещали смерть через четыреста лет. Но она продолжает жить и здравствовать, потому что постоянно появлялись великие композиторы-новаторы, великие певцы, благодаря которым этот жанр процветал. Но если в современных оперных театрах будут и дальше ставить то, что мы видим, в них будут петь такие певцы, как многие из сегодняшних, то опера может исчезнуть. Я не представляю себе оперу без мелодии. Ну, как, скажите, можно объясняться в любви без мелодии. Не орать же об этом благим матом. Должна быть роскошная мелодия, которая позволит певцу раскрыть всю свою душу.

- Чем вы можете объяснить свое удивительное творческое долголетие?
- Главное условие этого долголетия – постоянная работа. Одного таланта мало. Я и сейчас занимаюсь каждый день по четыре-пять часов, распеваясь в классе вместе со своими консерваторскими студентами.

- С какими голосами вы предпочитаете заниматься?

- В Московской консерватории я преподаю с 1975 года. Занимаюсь с высокими голосами: с сопрано и тенорами, но беру и баритонов. С басами не занимался никогда.

- Последний раз вы приезжали в Самару очень давно - в 1995 году. Вы участвовали в фестивале «Звезды Большого театра», посвященном пребыванию Большого театра в Куйбышеве в 1941-1943 годы. Тогда вы исполнили партию Хозе в опере Бизе «Кармен».
- Я хорошо помню этот приезд в ваш город. Признаюсь: поначалу у меня не было особенного желания заниматься именно «Кармен»: к тому времени я не пел Хозе уже лет семь. Поэтому пришлось основательно все повторить. Эта партия у меня выучена и по-русски, и по-французски, причем французский вариант был лучше. Самарский спектакль был для меня очень важен, так как являлся как бы восстановительным. Перед встречей с публикой очень волновался – говорю это безо всякой рисовки.

- Насколько активна ваша теперешняя концертная деятельность?

- Продолжаю много ездить по городам России. Чувствую исключительно теплое отношение слушателей. Настоящая публика больше всего ценит во мне искренность, честность по отношению к искусству. Ее не обманешь.

- Какие впечатления остались у вас после выступления в Самарской филармонии?

- Меня потрясла тонкая, интеллигентная самарская публика. Конечно, когда певец берет предельно высокие ноты, поет популярные арии, заработать аплодисменты достаточно легко. Но если, как было на сегодняшнем концерте, раздаются овации после такого тонкого, душевного номера, как «Прощальная песня» Тости, это говорит о многом. Очень сожалею о том, что много-много лет не приезжал в ваш город и не выступал в спектаклях оперного театра.

Справка

Зураб Соткилава родился в 1937 году в Сухуми. С детства играл в футбол , в 16 лет попал в сухумское «Динамо», в 1956 году в возрасте 19 лет стал капитаном сборной Грузии, а через два года был уже в основном составе тбилисского «Динамо». Спортивную карьеру завершил из-за полученных травм. Учился в Тбилисском политехническом институте, в 1965 году окончил Тбилисскую консерваторию, куда поступил как баритон. Однако вскоре выдающийся педагог профессор Д.Андгуладзе исправил ошибку, определив у него лирико-драматический тенор.

В 1965 году Соткилава успешно дебютировал на сцене Тбилисского театра оперы и балета имени З.Палиашвили в партии Каварадосси в пуччиниевской «Тоске». В труппе этого театра он работал с 1965 по 1974 год. В 1966-1968 годы Соткилава находился на стажировке в миланском театре «Ла Скала». Его педагог маэстро Дженарро Барра тогда писал: «Молодой голос Зураба напомнил мне теноров былых времен». А ведь речь шла о временах Энрико Карузо и Беньямино Джильи.
Соткилава - обладатель главного приза болгарского фестиваля «Золотой Орфей», второй премии Международного конкурса имени П.Чайковского в Москве, Гран-при Международного конкурса вокалистов имени Ф. Виньяса в Барселоне.

В 1973 году Соткилава дебютировал в Большом театре СССР, исполнив партию Хозе в опере Ж.Бизе «Кармен», а в 1974 году был зачислен в оперную труппу театра.
Среди вокально-сценических вершин артиста - партии Отелло, Радамеса, Ричарда и Манрико в операх Дж. Верди «Отелло», «Аида», «Бал-маскарад и «Трубадур», Туридду в опере П.Масканьи «Сельская честь», Абесалома в опере З. Палиашвили «Абесалом и Этери», Арзакана в опере О.Тактакишвили «Похищении луны». Зураб Соткилава успешно гастролировал на лучших мировых оперных подмостках. Он профессор Московской консерватории имени П.Чайковского.
Автору этих строк в разные годы довелось слышать Зураба Соткилаву в спектаклях Большого театра «Аида», «Бал-маскарад», «Садко» - в партии Индийского гостя, а также в спектакле Самарского театра оперы и балета «Кармен».
← К списку новостей
 

Программа